РУсскоязычный Архив Электронных СТатей периодических изданий
Грани/1991/№ 160/

Ляля, Наташа, Тома...Повесть

Статья посвящена, памяти умершей подруги Тани Фрадкиной. Повесть о трех девочках из "бывших". Автор не боится обращаться к самым потаенным и темным сторонам человеческой души – куда мы сами чаще всего предпочитаем не заглядывать. Но предельно честный взгляд на мир – визитная карточка писательницы – неожиданно выхватывает островки любви там, где, казалось бы, их быть не может: за тюремной решеткой, в полном страданий доме алкоголика.

Авторы
Тэги
Тематические рубрики
Предметные рубрики
В этом же номере:
Резюме по документу**
Памяти моей умершей подруги Тани Фрадкиной - посвящаю На эту фотографию я наткнулась почти случайно. <...> Оставляла могилы, увозила живых, замеревших в потускневших изображениях: на крыльце с собакой, среди именинных бутылок, под пляжным тентом в съехавшей соломенной шляпе, с детьми на руках и детьми на коленях... <...> Итак, я всё это вывезла, всю глянцевитую груду, и эту карточку... <...> Господи, она совсем стерлась, но я понимаю, что на ней терраса нашей дачи, еще тогда 5 не застекленная, и всё это давным-давно, до моего рождения, но кушетку, похожую на таксу, я помню, а вот соломенный стол - нет, не помню, наверное, выкинули потом или подарили, а на незастекленной террасе они втроем: на кушетке мама и Ляля, а за соломенным столом - Наташа. <...> И у моей мамы, обхватившей Лялю правой рукой, левая - на кошачьей голове, ибо кошка спит на ее коленях (знаю, что была до моего рождения розовая кошка Роза 1 .), у моей мамы лицо грустное, как всегда на фотографиях, словно специально для того, чтобы я, ее почти не заставшая, ощущала, что ей всегда было грустно. <...> Только Наташе с Лялей Тома и могла сгоряча проболтаться, что отец никогда не называет Ленина иначе, как "сифилитиком", и сказала она это, смутившись, шепотом, когда они втроем шли по Девичке, возвращаясь домой в свои заваленные снегом переулки - Неопалимовский и Первый Труженников - шли быстро, насквозь промерзшие в тонких ботиках и вязаных платках. <...> Им было почти по семнадцать, кончилась последняя школьная зима сорокового года, и они только что отстояли длинную нелегкую очередь в мавзолей, где он и лежал в гробу, под стеклом - сморщенный, желтый, бумажный. <...> Нарвали три огромных охапки, сплели венки, укра7 сились ими и, вернувшись на дачу, застали там долговязого пожилого соседа со странным для мужчины именем "Лёля", давно, глупо и безнадежно влюбленного в Тому, который тут же и сфотографировал их на незастекленной еще террасе. <...> И Тома радостно подхватила, а Ляля, как всегда, покраснела и согласилась <...>
** - вычисляется автоматически, возможны погрешности

Похожие документы: